Алматинец Ержан Есимханов переплыл пролив Ла-Манш из Англии во Францию за 14 часов, в расстоянии 34 километра. В ледяной воде он провел всю ночь. Он является первым казахстанцем, который совершил одиночный заплыв через эту реку. Ержан написал в своей страничке в Facebook полный отчет о заплыве.
“Эмоции и мысли пока не улеглись в голове, и я не до конца еще прочувствовал сделанное. Все это будет еще осмысливаться. Ниже – первые мысли, впечатления и выводы.
До заплыва я много читал о том, что успех на Ла-Манше только на 20% зависит от физических усилий, на остальные 80% это вопрос моральной подготовки. В это мало веришь до старта, но это действительно так – Ла-Манш не про руки и ноги, он про голову. Он про правильный настрой и готовность идти до конца. Но обо всем по-порядку.
Начался заплыв, как водится, с неприятностей. 2 июля в 10 вечера мы были на причале, где нас ждала лодка сопровождения. Первое, что сказал наш пилот – что сегодня он плыть не рекомендует. Поднялся сильный северо-западный ветер, будет большая волна, которая будет сопровождать нас весь путь до берега Франции. Он предложил перенести заплыв на пятницу.
Мы, если честно, колебались недолго. Слишком сильный был настрой на заплыв, и слишком не хотелось откладывать эту задачу на потом. Был риск перегореть – я видел такие случаи. Поэтому мы сказали пилоту, что стартуем сейчас, не откладывая.
2 июля в 11.45 ночи я прыгнул с лодки в холодную воду пролива, доплыл до английского берега, выбрался на сушу и поднял руку в знак готовности. Заревела сирена. Заплыв начался. Впереди было пять часов ночного плавания, и потом еще девять. Но тогда я об этом не знал.
Ла-Манш сложен не только из-за расстояния. Этот заплыв объединяет все удовольствия и сложности, доступные на открытой воде – холодную воду, медуз, волны, течения. Иногда эти проблемы приплывают к тебе в комбинации, иногда по-отдельности, но что-то есть всегда. На Ла-Манше почти нет комфортного спокойного плавания в свое удовольствие, которое бывает в Испании или Италии. Здесь каждая минута – это челленжд.
Я не боялся ночного заплыва. Но, пожалуй, ни одного рассвета в жизни я не ждал так, как рассвета 3 июля. Пять часов ты плывешь почти в полной темноте. Справа был виден силуэт лодки, на которой горит фонарь. Слева, впереди, позади и в воде не было видно ничего. Дезориентация полная. Сбоку постоянно накатывает приличных размеров волна. Поскольку тебя все время качает, и ничего не видно, ты полностью теряешь ощущение верха и низа, и начинает накатывать паника. Окружающая тебя среда враждебна тебе, и вообще не приспособлена для человека.
Одним словом, это были очень-очень долгие пять часов. Поэтому рассвет я встретил с большой радостью. Еще радостнее было то, что сообщил наш пилот – мы прошли почти половину дистанции. Но это была очень преждевременная радость. Потому что с рассветом начался ветер, о котором нас предупреждали на старте. И меня начало сносить течением в сторону Атлантического океана.
Если вы посмотрите на прилагаемое фото, на котором видно движение нашей лодки, вы увидите, что первую часть пути я плыл почти по прямой, по направлению к пляжу Wissant. Там мы и должны были высадиться – в идеальных условиях. На трекере хорошо видно, как нас сносило течением. Все оставшееся время заплыва я выгребал против течения в сторону Франции. Но тогда я об этом не знал. Там, на заплыве, ты вообще с большим трудом ориентируешься в происходящем. Францию видно большую часть пути – но и Англию, которая осталась позади, тоже видно большую часть пути. И тебе никто не может сказать наверняка, сколько времени тебе осталось.
Еще с рассветом пришли медузы.
Медуз на Ла-Манше много. Они плавают полями – ты проплываешь такое поле, потом чисто, потом начинается следующее. Они разные – большие и маленькие, коричневые и белые. Но отвратительны все, особенно когда такая штука касается твоего лица. Меня прилично ужалило раз шесть или семь, в лицо, в шею, одна каким-то образом пробралась под гидрокостюм. Ощущение, как будто тебя бьют крапивой, длится минут десять.
Эти вещи сменяют друг друга, и ты уже не обращаешь на них большого внимания. Ты просто плывешь, и плывешь, и плывешь. Считаешь в голове часы. Примерно прикидываешь, сколько может остаться. Обмениваешься парой фраз с командой, когда тебе кидают бутылку с питьем. Мыслей нет. Есть только движение вперед, и это движение – жизнь.
А желания всего два. Первое – очень хочется остановиться и оглядеться по сторонам. Но делать это нельзя. На каждой остановке сносит течением и тебя, и лодку. Это расстояние потом надо проплывать заново. Чтобы вы оценили силу течения – бутылка, в которой мне кидали питье, была закреплена на шнуре длиной сто метров. За время питания – какие-то тридцать секунд – он разматывался весь. Ты пьешь, а тебя сносит мимо лодки, как на эскалаторе.
А второе – это чтобы мир вокруг перестал раскачиваться, и появилась хоть какая-то точка опоры. Хоть какая-то. Это самая главная мечта, самое главное желание. Абсолютно нормальное в обычной жизни – и абсолютно недостижимое там, в проливе.
На десятом часу плавания мне сказали, что осталось плыть четыре с половиной мили, то есть примерно 8 километров. Это была убийственная новость. Побережье Франции было уже видно. Я плыл уже десять часов. Сбоку накатывали большие волны. Сносило в сторону течением. Болело все тело. Питание приходилось запихивать в себя силой – есть не хотелось, все время тошнило от качки и усталости.
Но я поплыл дальше. Черт его знает как, черт его знает, на чем. Пишу сейчас это, и пытаюсь вспомнить, о чем думал – и не могу. Была только цель, только вода, и только боль в мышцах. Ла-Манш вымотал меня до абсолютного предела сил. Он очень не хотел пускать меня на французский берег.
И когда лодка, наконец, остановилась, и мне показали на берег, до которого было всего сто метров, на закрепленный на нем оранжевый флаг, означающий конечную точку – я не сразу понял, что все кончилось. Что плыть больше не надо. Что вот он – конец пути.
Эмоции на финише почти бесполезно описывать словами. Не буду даже пытаться. Скажу только, что это стоило того.
А вот о чем нужно сказать – так это о моей команде. Гаухар Есимханова (жена) и Нуржан Есимханов (брат) были рядом все четырнадцать часов. Когда бы я ни посмотрел на лодку, я всегда видел их глаза и лица. Всегда. Они не присаживались ни на секунду, следили, помогали, советовали, подбадривали. Все это они делали в полной уверенности, что я доберусь до финиша – и мне передавалась эта уверенность. Их поддержка была самой важной в последние часы. Когда не осталось совсем никаких сил – я шел на их поддержке, чувствовал ее спиной.
А еще я хочу отдельно поблагодарить моего тренера, Ларису Аркадьевну Ольхину. Она буквально сотворила чудо за последний год, взяв меня, с моим деревянным кролем – и превратив в очень приличного пловца, уверенного, осознанного. Последние три месяца Лариса Аркадьевна выжимала из меня все соки. Вы когда-нибудь пробовали проплыть два километра, держа в каждой руке по большой гантеле? А я делал это регулярно, и только вчера понял, зачем это было нужно. Без Ларисы Аркадьевны, Нуржика и Гохи этот заплыв бы не случился никогда.
И последнее, а то и так много написано. Я ведь не профессиональный пловец, я здесь как-то рассказывал свою историю. Я занялся плаванием всего три года назад, и умел только держаться на воде. Я был нездоровым офисным работником с большим животом, одышкой и повышенным давлением. Мой первый в жизни старт был 16 июля 2016 года, через Волгу в Нижнем Новгороде, всего три километра там было. И за три года я из полного чайника смог вырасти в пловца, который переплыл самый знаковый пролив нашей планеты.
А если я смог – то и каждый сможет. Это не вопрос суперспособностей или таланта, у меня их не было и нет. Это вопрос исключительно огромного желания сделать в жизни по-настоящему большие вещи.
Всем спасибо за поддержку и поздравления. Это очень греет – ощущение, что за тебя болеет вся страна.”, – пишет он на своей страничке.
